Анатолий Воробьев: Даже в 50-е годы в стране не было команды, где бы не играли челябинские воспитанники

Назовите города, где челябинские воспитанники подняли хоккей?
Прежде всего, это Уфа и Омск. Эти команды поднимались на наших хоккеистах. В омский «Спартак» уезжало семь человек во главе с тренером Валентином Скибинским, двоих вернули, а пять хоккеистов так и остались играть. Когда они приехали на ЧТЗ, то зрители в Челябинске сломали ворота при входе на стадион. Народу было просто ужас сколько. Кстати, мы не потеряли Колю Макарова только благодаря Воропаеву. Он его отстоял. Коля был месяц на сборах со «Спартаком» и если бы Макаров дернулся не в «Спартак», а в ЦСКА или «Динамо», то пиши пропало, и к нам бы он уже не вернулся. А так мы никого не могли задержать в Челябинске. Исторически сложилось, что от нас игроки уезжали в другие клубы. И это продолжается до сих пор…Но сейчас все решают финансы. Если раньше ЦСКА – это армия, «Динамо» - милиция, «Спартак» - профсоюзы, то теперь только деньги имеют значение. Богатые клубы заманивают мальчишек финансовой составляющей, приплачивают родителям. А сам игрок еще и ничего не сделал. Кузя вон на год сбегал в Омск и вернулся уже подсдавшим. А если бы не вернулся? Не было бы сейчас того Жени, который есть.

Говоря о гегемонии московских команд в то время, не стоит забывать и питерский СКА. Мыльников, Рожков, Бухарин. Тогда пять человек забрали в северную столицу…
Забрали их без меня, а возвращать этих хоккеистов в Челябинск ездил в Питер уже я. Сначала вернули Мыльникова, потом приехал «Рожок»…

Получается, что наши тренеры, по сути, непревзойденны?
Это же традиции школы. Детский тренер – это и папа, и мама и у нас всегда было много таких. Тренер это Божий дар, это призвание. Сколько было отличных наставников, работавших до этого парикмахерами, сапожниками. Когда я пришел, тоже было сложное время. И вот приезжаем мы в Новосибирск и выигрываем 12:2. Люди подходят ко мне и спрашивают:

- Логиныч, как такое возможно, ведь команды, по сути, у вас нет.
- У нас играют и работают энтузиасты, - отвечаю им.

Все время я привожу в пример Виктора Перегудова. Если у него тренировка в два часа, то он будет в два часа вне зависимости от того, как он себя чувствует. Когда не было льда в Челябинске, он катался ночью в «Юности», где работал его большой друг Павел Ромаровский, который тогда был директором дворца. И сколько он вырастил пацанов? Не сосчитать. Поэтому начинаешь говорить родителям, чтобы не дергались, а они то одно, то второе. Не понимают, что ребенок должен сначала встать на ноги, а потом уже думать о деньгах.

Фамилии игроков «Трактора» 50-х и 60-х годов были известны в городе, если сравнивать с нынешней действительностью?
Фамилии были известны и всех игроков знали в лицо. Не могу не сказать, что очень много сделал для становления хоккея в Челябинске Николай Семенович Сидоренко. Через его ЧИМЭСХ прошли все более-менее известные игроки тех поколений, кроме, пожалуй, Рудика Документова и Вовы Каравдина.

До вас в «Тракторе» работали Владимир Суханов и «великий комбинатор» Зиновий Певзнер, которого все знали как «Зяму».
Зяма – один из легендарных администраторов. Я еще не был в спорте, а Зиновий Борисович уже творил дела. В то время не было ничего, и все необходимо было доставать окольными путями. Он это умел в совершенстве и просто рожден был для этого. Например, забронировать гостиницу для него было плевым делом, а это в то время было крайне сложно. Когда я начал работать, то на валюту были квоты. На команду давали копейки, по сути, то, что оставалось от сборных. Временами доставалось пять пар коньков, временами 25-30 клюшек, 3-4 пары перчаток. Коньки «Экстра» улучшенной модели было просто не достать, а так хотелось… Затем уже появились коньки с пластмассовыми «стаканами» и доходило до анекдота. Дадут пар семь разного размера, «стаканы» лопнут, а заменить нечем. Но Челябинск приспособился. Витя Стариков, Боря Смоленков и я этим занимались. Приезжали на трубный завод и нам в первую очередь клепали эти коньки. Это сейчас можно подрезать право-лево, а тогда нет. Был у меня анекдот. Наш хороший игрок и тренер Анатолий Тимофеев отыграл сезон, а я в начале чемпионата ему на правый «стакан» поставил левый. Последняя игра сезона. В раздевалке шампанское, все дела, а он ко мне:

- Что ты, говорит, сделал. Я всю игру запинался и падал. Конек посмотри, какой поставил
- А почему сегодня-то, Толя, - отвечаю. – Ты весь сезон так играешь, а только увидел. 

Связями обрастал потихоньку. Первым моим товарищем был администратор «Крыльев Советов» Саша Куликов, их бывший вратарь. Кстати, он «под этим делом» один раз нас в Челябинске обыграл. Он уже был администратором, но был заявлен за команду. Их вратарь получил травму, и ему пришлось играть. А Саша немножко «принял» до этого. Вот так и играли (смеется). Постоянно подначивал после этого он меня. Был в «Крыльях» и Игорь Дмитриев. Я звал его Игорек, а он меня Воробей. И никак по-другому. Он был одним из лучших людей, кого я знал. Большой умница и молодец. Но…не повезло в жизни. Ушел рано. Вот Игорь и Саша мне и помогли обрасти связями на начальном этапе. Это потом я уже открывал на складах двери ногой. Расскажу, что раньше на клуб была четкая квота. Например, 400 тренировочных шайб на сезон и 200 игровых – чешских или таллинских. Все за счет связей, иначе ничего не достать. Выделят десять пар перчаток детского размера и куда они? Поэтому две пары отдаешь кладовщику и восемь забираешь себе, но нужных размеров. Такая арифметика была.

А кто придумывал новые логотипы на форме?
Мы сами. Все придумывали мы сами с Марком Винницким и потом еще и с Валерием Белоусовым. Первый не наш логотип – это нынешний белый медведь. Швейцарцы прислали нам три варианта: с медведем, с соболем и еще какой-то. Выбрали в итоге медведя. Я до сих пор считаю, что это одна из лучших эмблем в Лиге. Наши свитера с удовольствием заказывают коллекционеры и из НХЛ.

Вы отправляли команду на два Кубка Шпенглера и в турне по США. Как это получилось?
Касаемо турне - это организовывала Москва. А Кубок Шпенглера – это единственный оставшийся турнир, который достойно спонсируется. Когда мы играли, швейцарцы дали полную экипировку на вратаря и верх на хоккеистов плюс коньки. Организовано все было очень здорово. Дворец на 7.5 тысяч. Деревянный, к слову. Народу битком. И нас тогда в первый год обыграли Слава Быков и Андрей Хомутов. Вели 5:2 и 5:6 уступили. Тогда было в новинку, что назвали имя игрока, а зрители подхватывали фамилию. Удивительно было. Быков там был кумиром настоящим.

А когда вы первый раз побывали заграницей?
Меня редко брали. Первый раз я выезжал на север Италии. «Трактор» поехал готовить итальянскую сборную к первенству мира во втором дивизионе. Было три игры. Федерация предложила. Тогда же было сложно. Ограниченное количество людей и многих поэтому отцепляли. Впечатления, конечно, отличные. Ездили в Венецию, побывали на высокогорье. Бывал я и на первенствах мира в Финляндии и Швеции. К слову, туда мы ездили своими автобусами. Первый раз его предоставило «Динамо» московское, а второй раз я заказывал сам. Тогда ездили люди из Нижнего Новгорода, Саша Стеблин, ребята из «Крыльев».

То есть такой факт, что «Трактор» был спарринг-партнером сборной Италии и команд, из игроков которых в 1980 году была составлена золотая олимпийская сборная США, имеет место быть?
Да, такое было, как это не удивительно выглядит. В США ездили в новогодние каникулы сезона 1978/79. Так сказать, рождественское турне. Итальянцы были в 1990-м. Тогда одну сыграли вничью и две выиграли. Вспомню и турне «Трактора» по Америке декабря 1993 года. Правда, назвались мы сборной Урала, но в команде были преимущественно наши ребята. Не очень удачно проехались по США тогда. Одна победа и шесть поражений.

Судьи-сплавщики? Я единственный человек в стране, кто может так говорить

Правда ли, что в начале 90-х годов в «Тракторе», как говорят, выдавали зарплату колбасой?
Ну, нет. В «Тракторе» такого не было. Зарплату все получали нормально. Единственное, что у нас была «отоварка». Раз в месяц мы приезжали в магазин и брали дефицитные продукты: колбасу, консервы и т.д. На команду была определенная денежная квота, и ребята ей пользовались.
Вспомню другое. Был же сезон, когда команда готова была сниматься с розыгрыша. Мы занимали, чтобы поехать на выезд. Бывало, что за два часа до вылета искали деньги, приносили в картонной коробке и расплачивались. Прилетели однажды в Ярославль. Врач Валера Михайлов рассчитывался в столовой мелочью из трехлитровой банки. Ну а как по-другому? Был момент, что в гостинице «Россия» у меня были сургучом запечатанные рубли. Барсетку открываю и плачУ. Ну а что делать. Кассира старшего пригласили, она типа: «Ну вы же «Трактор», куда тут деваться». Так и играли. Как-то выжили, слава богу. Но я доволен, что почти вся моя жизнь рядом с «Трактором». Куда бы я не приехал – у меня везде знакомые. И в моей жизни у меня никогда не было врагов. Я, допустим, судей один в России называю «сплавщиками» и никаких разговоров не возникает. Единственный был случай: когда последний год проводился турнир на призы «Советского спорта», мы прилетели в Ленинград, я выхожу из автобуса и вижу судей человек 20. Выхожу и говорю: «Здравствуйте, товарищи сплавщики!». Гена Цыгуров меня дергает, а Витя Якушев ему: «Геннадий, это единственный человек в стране, кто может так говорить».

У вас всегда много различных веселых историй. Расскажите одну из любимых.
Ну давайте. Раньше самолет из Челябинска был один и прилетал он во Внуково. Так вот. Прилетел я в день игры «Динамо» - ЦСКА. Зашел на стадион и сел напротив центральной трибуны с биноклем. Вдруг на трибуне появился Леонид Ильич Брежнев с двумя здоровенными охранниками. А рядом стояли такие «ладьи» для пепла и «бычков». И они весь период курили. Брежнев сам не курил, а его охранники курили. Закончился первый период, я спускаюсь, и стоит дежурная. Я ей на ушко: «У нас на дворе мороз, декабрь месяц, курить выгоняют на улицу, а Леонид Ильич там курит, на трибуне». Она мне: «Ты ему сам скажи». Я вышел, только прикурил, подходит старший лейтенант, и я говорю ему те же самые слова. Он меня за плечо. Иди, говорит со мной. Я ему – да я же пошутил. А он мне – потом разберемся. Минут десять я с ним говорил. Еле отпустили. Спустился вниз, сдал бинокль и пулей оттуда. Зачем мне такой хоккей (смеется).

Как праздновали бронзовые медали в 1993 и 1994 году?
Больших празднований не было. Не сравнить с позапрошлым сезоном, когда отмечали «серебро». Но я всегда праздную со слезами на глазах. Мне уже много, но «Трактор» при мне должен завоевать «золото». Как мог завоевать его в сезоне 1992/1993, когда в полуфинале рефери откровенно помог «Динамо». Он тогда один меня седым сделал.

Та команда была самой талантливой в истории клуба?
Да. Там огромную лепту внес Валерий Константинович. При мне это был самый расцвет молодежи, и если бы команда не распалась, то могла царить на троне много лет. Многие говорят, что когда Белоусов ушел в Магнитогорск, то забрал с собой хоккеистов. Но говорят по незнанию. Во-первых, ушел он далеко не по своей воле. Во-вторых, когда его назначили, там уже были и Гомоляко и Карпов и все остальные. Неправильно обвинять Валерия Константиновича. Он пришел туда уже на готовую команду.

Еще одна тема – объединение «Трактора» с «Мечелом».
Меня это очень задевало. Причем это не было объединением клубов. Это было объединение бизнеса высших руководителей, но это не давало ничего. Коллектив там, коллектив здесь, болельщики там, болельщики здесь. Это было нереально и искусственно. Ведь можно назвать много команд, которые объединялись и тут же пропадали. Потому что это ничего не дает. Мы губим сразу и одну и вторую.

Вы считаете Валерия Константиновича самой знаковой фигурой в истории «Трактора»?
Да, я считаю именно так. Даже когда он был тренером-консультантом, то команда менялась в лучшую сторону за 2-3 недели. Это показатель. И в 90 процентах случаев он давал результат.

На закрытии сезона 2012/2013 вы получили награду как лучший администратор КХЛ.
Я все время возмущался, что отмечают лучших игроков, тренеров, а людей незаметных: администраторов, массажистов – не отмечают никогда. Они ведь ничего не просят, а спрашивают с них по полной программе. В прошлом году я приехал в Москву. Мне говорят ребята: «А где у тебя галстук?». Говорю: «В кармане». Они: «Там что-то тебе будут вручать». Поэтому когда стали награждать, я сказал спасибо не потому, что я получаю награду, а потому что таких людей вспомнили. Они незаметные, но делают большую работу. Важно и то, что приз назвали именем Владимира Пискунова, администратора «Локомотива».

А у вас есть любимый игрок за всю историю клуба?
Они у меня все любимые. За глаза я могу их приложить, но любя. Много игроков, конечно, с тяжелым характером, но приходится уживаться. Это моя работа. Они же большие дети (улыбается). Мне жалко, когда растет талант и пропадает. Сколько их было на моем веку. Некоторые сами сжигают себя, когда появляются первые деньги, но были и, как мы их называли, «баптисты». Слава Войнов, например. Ему было ничего не нужно кроме хоккея. Придет, сядет в угол и готовится. Тот же Сергей Гончар. Они были очень похожи, и я очень рад, что они реализовали свой талант. Бог несправедлив. Кому-то дано, но брать он не хочет, и в голове ничего нет. Кому-то не дано, а он тренируется, пыжиться, но никак. Через труд немногие стали великими. К сожалению, так.

32 года с «Трактором», а мечта попить шампанского из кубка так и не сбылась…
Еще сбудется. Еще два года и мы должны «стрельнуть». «Трактор» заслужил золото как никто другой. 

Фотографии пресс-службы хоккейного клуба "Трактор" и фотобанка КХЛ