Эпштейн Николай Семенович

27.12.1919 – 27.08.2005
Коломна, Московская обл. Нападающий, защитник. Мастер спорта СССР. Заслуженный тренер СССР (1965). Воспитанник Москва (футбол, хоккей с мячом) и Челябинск (хоккей). За Дзержинец (Челябинск) провел 2 сезона, 25 игр, 7 (7+0).
Карьера игрока: «Дзержинец» Челябинск вторая группа – 1947/1948, первая группа -1948/1949, «Локомотив» Москва – 1949/1950, «Спартак» Москва – 1950/1951, «Химик» Электросталь чемпионат РСФСР – 1951/1952
Карьера тренера и спортивного функционера: «Химик» Электросталь – 1952/1953 играющий тренер, «Химик» Воскресенск чемпионат РСФСР – 1953/1954, класс «Б» -1954/1955 играющий тренер, 1955/1956, класс «А» - 1957-1958-1975/1976 старший тренер, «Сибирь» Новосибирск – 1975/1976, 1 лига – 1976/1977-1977/1978, «Спартак» Москва – 1978/1979 начальник команды, ДЮСШ «Химик» Воскресенск директор, «Алиса» Москва – 1990/1991, «Аргус» Москва – 1991/1992, юниорская сборная СССР старший тренер
Достижения тренера: бронзовый призер чемпионата СССР 1964/1965, 1969/1970 – старший тренер «Химика» Воскресенск, чемпионы Европы среди юниоров U18 1968/1969, 1969/1970, 1970/1971 старший тренер юниорской сборной СССР U18
 


Три периода и вся жизнь
В последнее время пресса уделяет этому человеку гораздо меньше внимания, чем он того заслуживает. Более 40 лет назад в подмосковном Воскресенске Николай Семенович создал хоккейную команду «Химик». Город с тех пор так рядовым райцентром и остался, а вот «Химик» превратился в полноправного субъекта федерации (хоккейной, разумеется). Среди немосковских команд он чаще других становился призером чемпионатов СССР: в 1965, 1970, 1984 и 1990 годах – бронзовым, в 1989-м – серебряным. Для многих мальчишек из подмосковной глубинки Н.С. Эпштейн как бы прорубил окно в Европу и Америку. Наиболее яркий пример тому – Игорь Ларионов, стремительно промчавшийся по маршруту «Химик» – ЦСКА – сборная СССР – НХЛ.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД 
Беззаботная молодость. Николай Эпштейн фанатично, до самозабвения, увлечен игрой в футбол. В детской команде на московском стадионе Юных пионеров ему дают прозвище «Леута» (Станислав Леута – один из ведущих игроков довоенного «Спартака»), Спартаковцы вообще были тогда очень популярны. Когда они появлялись на улице в одинаковых свитерах и байковых штанах красного цвета, публика шептала: «Глядите, «бояре» идут!..» Неудивительно, что пацаны бредили знаменитым клубом. Николаю посчастливилось попасть в «Спартак» и пройти там с 1937 по 1939 годы хорошую футбольную школу.
После войны Н.С. Эпштейн становится уже настоящим советским «профи» и зарабатывает на жизнь игрой в «Локомотиве», а затем в другом московском клубе с поэтическим названием «Пищевик». Вот тут-то судьба и разыграла с молодым, футболистом хитроумную комбинацию, приведшую к весьма неожиданному результату. В 1947 году у министра пищевой промышленности начались неприятности и ему стало не до подшефной команды. Пришлось футболистам искать счастье на стороне. Н.С. Эпштейна занесло аж на Урал, в челябинский «Дзержинец», где играли тогда 5–6 москвичей «с именами» – Соколов, Протасов и другие. 
Отработав сезон, столичные «легионеры» отбыли в отпуск, недополучив, как выяснилось, какие-то деньги. Чтобы не возвращаться всем, решили послать гонцом самого молодого – Эпштейна. В Челябинск он приехал к началу хоккейного сезона, Надо заметить, что тогда все футболисты играли зимой в русский хоккей (с мячом). Канадская же разновидность (с шайбой) многим, в том числе и Эпштейну, не нравилась и казалась даже нелепой из-за маленьких размеров площадки. Однако «дзержинцы» испытывали нехватку игроков и убедили-таки Николая выйти на лед в матче против «Динамо» из Московской области. Клюшка была непривычной конструкции, правила почти незнакомыми, но Н.С. Эпштейн настолько быстро и удачно вписался в состав команды, что в столицу той зимой так и не вернулся. Сначала он поехал с «Дзержинцем» в Вологду, оттуда – в Архангельск, в Куйбышев... Затем участвовал в финальном турнире класса «Б», и вышел вместе с челябинской командой в высшую лигу. Каково?! 
И понесло Николая по хоккейной стезе все выше и выше. В 1949 году он появляется в столичном «Локомотиве», а год спустя – в электростальском «Химике», где становится играющим тренером. Спустя три года их команда также прорывается в высшую лигу и с хода занимает там восьмое место среди 17 участников. 
Казалось, хоккей открывает перед начинающим тренером блестящие перспективы, но... Судьба неожиданно проводит против него острую контратаку. У Николая Семеновича начались нелады с руководством клуба. Причиной послужило, видимо, то обстоятельство, что предприятие, на котором базировался «Химик»; являлось «почтовым ящиком», а фамилия Эпштейн считалась в то время не вполне благонадежной (на календаре-то была зима 1952-1953 года). В общем, пришлось уйти. По иронии судьбы вслед за Эпштейном «ушло» от команды и название «Химик», замененное на «ДК имени К. Маркса». 
Так, с нулевым результатом, закончился первый период жизненного матча Николая Эпштейна. Возраст – критический, 33 года. Специального образования нет. Зато есть жена и 5-летний сын. Хочешь не хочешь, а надо играть до победы.

ВТОРОЙ ПЕРИОД 
Мартовский день 1953 года, исторический момент: Н.С. Эпштейн сходит с поезда на станции Воскресенск. Вдали дымят трубы химкомбината. Утопают в непролазной грязи деревянные домишки. Забраться в этакую глухомань Николаю посоветовали в Москве: мол, есть там заводская футбольная команда «Химик», играющая на первенство области, возьмешься ее тренировать – вот тебе и хлеб насущный до самой пенсии. Приехавший вместе с Эпштейном бывший спартаковский вратарь Костиков моментально сообразил, что тут не Рио-де-Жанейро и первым же поездом ретировался в столицу. А Николай Семенович зашагал по грязи навстречу своей судьбе – в контору заводоуправления. Там и состоялось знакомство с директором химкомбината Николаем Ивановичем Докторовым, который стал для Эпштейна и его спортивных замыслов надежной точкой опоры. 
Осенью Николай Семенович уже сколачивал из заводских футболистов хоккейную команду. Отобрал самых толковых ребят, укрепил их ряды мастерами из московских клубов (помогли старые связи) и со свежеиспеченным коллективом выиграл 20 декабря турнир в Электростали, где собрались 10 сильнейших команд Подмосковья. 
С той зимы хоккей стал приобретать среди воскресенцев фантастическую популярность, а «Химик» начал подниматься по спортивной лестнице, оказавшись в 1957 году в высшей лиге. 
А потом были призовые места, участие в международных турнирах... В чем же секрет успеха команды из провинциального городка? О том, что Николай Эпштейн создал самобытный стиль игры «от обороны», написано уже достаточно много. Гораздо меньше известно о тонкой, почти дипломатической игре, которую приходилось вести ему за пределами ледовой площадки. Николай Семенович сумел не на шутку «заразить» хоккеем очень высокопоставленных чиновников. В конце 50-х, когда игры велись еще на открытой площадке, в Воскресенск частенько наведывались на черных ЗИСах и «Чайках» председатель Мособлисполкома В.Т.Козлов, министр химической промышленности Л.А. Костандов, зав. отделом ЦК КПСС по химической промышленности В.М. Бушуев. Сановники вместе с другими болельщиками часами выстаивали на морозе, переживая за «Химик». Привилегия у них была только одна: во время перерыва зайти в тесную радиорубку и погреться там чайком или другим каким напитком. 
Постоянный контакт с «кремлевскими фанатами» приносил команде огромную пользу. Не без их помощи незамедлительно решались все бытовые проблемы. Многие хоккеисты «Химика» получили квартиры в Жуковском, поближе к Москве. Таким образом Н. С. Эпштейн удерживал игроков от перехода в столичные клубы. Однако потери все же были большие, и самая ощутимая – знаменитый защитник Александр Рагулин, «уведенный» в ЦСКА. 
Случались и другие передряги, в преодолении которых не последнюю роль играло наличие высокопоставленных болельщиков. К примеру, однажды «Комсомольская правда» опубликовала фельетон «Грузчики на поле», в котором раскрыла «страшную тайну»: Воскресенские хоккеисты, оказывается, вовсе не работали грузчиками в транспортном цехе, а лишь получали там зарплату. Естественно, все знали, что подобным образом существовал тогда весь наш «любительский» спорт, однако после разгромной статьи Н. Эпштейн вполне мог лишиться места. Но устоял. 
А в начале 60-х «Химик» мог вообще раз и навсегда прекратить свое существование. Тогда вышло постановление Спорткомитета СССР, по которому команды высшей лиги, не имевшие крытой ледовой площадки, лишались права участвовать в чемпионате страны. В то же время директива правительства дозволяла возводить Дворцы спорта только в очень крупных городах. Страстный поклонник «Химика» член ЦК КПСС В.М.Бушуев каким-то чудим (может, через Генерального секретаря?) сумел «пробить» разрешение на строительство в Воскресенске крытого, стадиона с искусственным льдом. И «Химик» выжил. 
В общем, второй период своей жизни Николай Семенович выиграл с подавляющим преимуществом. Победы у него уже никому не отнять, однако до финального свистка еще очень далеко. 






ТРЕТИЙ ПЕРИОД 
Член ЦК КПСС В.М. Бушуев, как мы убедились, горячо переживал за судьбу «Химика». Именно поэтому даже после рядового проигрыша он грозился снять главного тренера. Когда-нибудь это должно было произойти,. В 1975 году в кабинете зам. министра химической промышленности Н.С. Эпштейну объявили об отставке. «Лучше бы они дали мне отдохнуть несколько месяцев», – говорит сейчас с обидой Николай Семенович. 
Потом была короткая работа главным тренером в новосибирской «Сибири». Совсем недавно – коммерческая команда «Алиса», созданная по заказу одноименной биржи (помните собачку на телеэкране?). Этот весьма перспективный проект развалился из-за нехватки денег. Сейчас Николай Семенович создал свой «Фонд Эпштейна». Цель – помочь нуждающимся ветеранам хоккея. В первую очередь Н.С. Эпштейн хочет помочь больному, совершенно слепому бывшему члену ЦК КПСС Виктору Михайловичу Бушуеву, так много сделавшему для развития хоккея в Воскресенске. 
Сам же Николай Семенович находится прекрасной физической форма и готов всеми силами способствовать расцвету любимого вида порта. 
Москва - Воскресенск 
Сергей КИСЕЛЕВ 
"Вечерняя Москва", 28 декабря 1994 г. 

15.10.2001
Николай ЭПШТЕЙН ДРЯНЬ ЭТОТ КАНАДСКИЙ ХОККЕЙ. СОВЕТСКИЙ БЫЛ ЛУЧШЕ
"Где мои семнадцать лет? - напевает он. Замолкает на секунду-другую. - Жалко времени, жалко - ничего уж не вернешь. Быстро все прошло - а будто вчера было. Вчера..."Эпштейн вглядывается в желтизну фотографий. Вспоминает о чем-то своем:- Есенина люблю. У него вот как сказано...В этот вечер мы и перекусим бутербродами, и прогуляемся по Мосфильмовской. Говорить будем обо всем. И о жене расскажет Николай Семеныч, в которой души не чаял. Два года как умерла.- Она аккуратная была - и я теперь сам стараюсь порядочек поддерживать. Кажется, получается. Каждый должен что-то после себя оставить, это и шеф мой еще в Воскресенске, директор химзавода, говорил: "Никола, каждый должон чтой-то оставить!" Правильно говорил...

24 ГОДА
- Был момент - звал меня Старостин Николай Петрович "Спартак" принять. Хоккейный. Почему не взялся? Потому что "Химику" своему 24 года отдал. Потому что создал его, "Химик", с нуля! А со Старостиным да, разговор был... С чего он, хитрован, начал-то? Как, спрашивает, у тебя с жильем? "Николай Петрович, у меня все в порядке..." Он сразу разговор тот и прикрыл. Ну скажи, как мог я "Химик" бросить?!- Зато говорили: "ЦСКА и я чемпионом сделал бы, а вы попробуйте "Химик" чемпионом сделать..."- А я, считаю, и с "Химиком" все время пробовал! Два раза третье место брали - так это третье место выше для меня, чем первое. "Химик", молодой человек, команда особая... "Спартак" - это популярность, а "Химик" - деревня! "Одна улица" - Пучкова Коли слова. Обыграли их в Воскресенске, а тот говорит: "Ну как же так? У вас же здесь одна улица!" "Нет, Коля, - отвечаю. - У нас не одна. У нас две..."- Трамвай был?- Не было трамвая. Вот ты пойми - деревня деревней, а третье место занимает! "Химик" - Мое дитя... А сейчас все сломали. Погубили. Я давеча с президентом "Химика" говорил. Он начинает: "Да мы сейчас то-то и то-то..." Да вы в высшую лигу войдите! Надо было 24 года команду строить, чтобы потом все развалилось?- Больно?- Больно, конечно... Да я уж полгода как в Воскресенске не был.- По улицам пройдете - народ узнает?- Да нескромно это... Прихожу на игру. Объявляют - присутствует, мол, Эпштейн Николай Семеныч. А мне неприятно! Зачем говорить? Ну присутствует. И что?






РАГУЛИН НА ПЛЯЖЕ
Эпштейн по-стариковски трогательно на кого-то гневается. Что-то кому-то доказывает.- Меня спрашивали тут - кого, Николай Семеныч, лучшим хоккейным тренером считаете? А я говорю - Боброва! Он был Тренером! Сева и футболист уникальный, и хоккеист с мячом сильнейший, и по шайбе ему равных нет... И Харламова выше, и Мальцева. Вот сейчас справляли юбилей врача - как его?- Белаковского.- Да, Белаковского. Там народу было мно-о-го... Все речи говорят, а я про себя думаю: что ж он не скажет про Севку-то ничего? Они в Сестрорецке, под Ленинградом, вместе детство провели, а потом Севка вытащил его с Дальнего Востока, помог... Потом в "СЭ" про Боброва сказал. Правильно, думаю. Молодец. Спасибо. От Бога он, Севка-то! Пока в ВВС играл, сильнее команды не было... И как тренер - самый талантливый. Только мало он в тренерах пробыл.- А самая большая загадка нашего хоккея - ваше противостояние с Тарасовым. Столько было до, столько было после - а это осталось самым интересным...- Мне б про Тарасова вообще говорить не хотелось, если честно... Тарасов - что? У него-то в ЦСКА, считаю, задача полегче моей была. Берешь игрока, даешь ему звание - и все. И сам прибавил, и конкурента ослабил. Как можно было у ЦСКА тогда "золото" перехватить? Нельзя! А мне каждого парня, что из Воскресенска в Москву увезли, жалко до сих пор. Сашку Рагулина увезли, Эдика Иванова увезли... Из трех братьев Рагулиных Сашка-то, конечно, самый талантливый был. А Иванова я со стадиона Юных пионеров, где сам когда-то в футбол играл, привел. А что такое - пара Иванов с Рагулиным? В мире сильнее не было! Оба неповторимые... Я даже сказать ничего не мог, когда у меня игрока уводили. Как с Рагулиным было? Мы поехали с супругой отдыхать. Дикарями. Военный пляж. Ну болельщики меня распознали сразу, подходят с разговорами... Один спрашивает - что ж вы Рагулина-то отпустили? Я - как отпустили? Он в команде у нас! "Как это в команде? Вон он, на соседнем пляже, с ЦСКА..." Вглядываюсь - действительно, он. Окликаю. Узнал, прибежал... "Как же так, Сашка?" - "Вас, Николай Семеныч, не было, а меня ЦСКА обложил всего!" Вот ведь выражение-то - обложил! Так и других "обкладывали". Были, правда, такие, кто не уходил... Взял я пацаненка из русского хоккея, Каштанова. Маленький-маленький, но до чего ж своеобразный! Три раза его потом к Тарасову возили - а он ни в какую. Уперся - не пойду в ЦСКА! Мне-то после слова не сказал, я случайно через десять лет узнал...

ТАРАСОВ
С Тарасовым мы с 35-го года знакомы, оба в тренерской школе учились - он окончил, а я не смог. Старостин Николай Петрович решил, что рано мальчишке на тренера учиться - дал мне 500 рублей и попросил бросить это дело. К слову, прозвище было у Тарасова, когда играл: Троцкий. За изворотливость прозвали. Ребята его недолюбливали - что Бабич, что Шувалов, что Бобров... А он потом к Шувалову - с претензиями. А почему? Потому что Витька Шувалов его, Тарасова, место в команде занял. Я с Тарасовым в разных условиях работал - ты и сам все понимаешь... Но при том не знаю, сколько раз я ЦСКА обыграл - но игры все на нервах были. Мысль в "Химике" была! Знаешь, как нас ребята из ЦСКА называли? "Карлики с большими..."

...
ВОЙНА
 В 39-м меня в армию призвали. Поначалу отправился было в Политех имени Моссовета, возле Бутырской тюрьмы, образование получать, а после подумал - ну какой из меня тренер? И ушел в ЦСКА. И так прослужил с 39-го по 45-й. В 41-м только на демобилизацию собрался - война начинается. Воевал под Москвой - первый полк связи... В полку нашем Валька Николаев служил, сейчас встречаемся, вспоминаем. Сначала под Москвой стояли - прожектора, помню, светят по самолетам, рев кругом... Потом немцев от Москвы отогнали, и перешел я в железнодорожные войска, а сразу после войны набор в футбольную команду "Локомотив" был - я туда и угодил.

...

БОГАТСТВО

Видишь - команду я создал, а сам и не нажил ничего большого. Наше поколение деньги вообще в голове не держало, мы о другом думали! Я 160 рублей получал - как все. А мог бы и прибавить себе - я ж и за главного тренера был в "Химике", и за второго, и за менеджера! И шефов сам искал, все один! Это ж тоже талант надо было иметь, а? Вышли в класс "А", о чем Воскресенск и не мечтал, и вдруг постановление выходит - надо команде высшей лиги Дворец иметь. За одно лето его выстроили! А как выстроили? Вышел я на Бушуева, зав. отделом ЦК по химической части. За химию вообще Устинов отвечал, член Политбюро, а Бушуев непосредственно курировал... Представляешь, какие усилия нужны были, чтоб к нему на прием попасть? Со второй попытки меня принял - а потом почти подружились. Я из всех начальников болельщиков делал, все у меня на трибуне сидели, переживали... Только о себе не думал. Единственное - на "Волге" ездил, экспортный вариант. А вот эту квартиру на Мосфильмовской получил, когда уже имя было, а до того комната была в Одинцове. Козлов дал, председатель исполкома. Обаятельный дядька. Сам вызвал: "Как живешь? Какие условия?" Так и так, отвечаю. "Квартиру я тебе сделать не могу, а комнату получишь..." Мне и не надо было больше - супруга со мной ездила везде. Вот кадры-то подбирались, а? Не то что жулье нынешнее... Как мы вопросы решали? Спрашивает Козлов: "Вам пяти минут хватит все вопросы решить? Приходите завтра без пяти восемь утра..." Прихожу. И все решаем - и по квартирам для ребят, и по машинам, и по учебе.

ДЕРЕВНЯ ВОСКРЕСЕНСК
Приехал я в этот Воскресенск - а там грязища, а в ней два барака стоят. С Костиковым мы приехали - был такой вратарь в "Спартаке". Тот посмотрел-посмотрел - да к вечеру и уехал. Испугался! Город страшенный! Конечно, не туда я должен был ехать после такой карьеры - и в "Спартаке" поиграл, и в "Пищевике", и в "Локомотиве"... Пятый пункт роль сыграл. И в Челябинске поиграть успел, и в Электростали. В Электростали номерной завод был, закрытый - вот из-за пятого пункта там и не остался.- Вы там в хоккей играли или в футбол?- И в то, и в то. И везде в основном составе... Остался я, словом, без работы. И супруга красавица, и сын нарожден - а денег нет. Вот в деревню и поехал. Супруга, кстати, красавица-то красавица, а не требовала ничего... Посмотрел я на те места, думаю - какой здесь футбол? Какой хоккей? Но директор Докторов Николай Иваныч принял как следует - я и остался... А в футбол тогда на первенство области команды сильные играли. Стал я футболистов себе в команду набирать - и по домам сам ходил, и по дворам высматривал, из первенства областного повыдергивал, из Москвы троих пацанов привез. Стали играть. Маленькие трибуны - битком! Зима наступает, футбол заканчивается - что делать? Сами стали лед заливать. Так хоккей в Воскресенске и начался... Ни трибун, ничего - простой каток. Спрашивает меня Докторов - дальше, мол, что? А я, нахал, отвечаю: "Через пару лет будем в высшей лиге!"- На полном серьезе?- Да! А как же? Я ж сам за вожака был, сам играл, - всей командой начали сначала коробку строить, потом лед заливать, сами его и чистили потом... Отыграли первый сезон. Весна - что со льдом делать? А я знал, что на "Динамо" лед берегут - брезентом покрывают. Иду к директору, рассказываю - так и так, Николай Иваныч. Приказывает он громадный брезент пошить. Только брезент тот недолго пролежал - растащили весь. Растерзали. Да-а, думаю, вот она, Расея-мать, город Воскресенск... Директор нам возле катка домик поставил. На две комнаты - одну для гостей, другую для своих. Трибуну соорудили. Удачную - народ и хоккей посмотреть мог, и к бутылочке приложиться. Потом Дворец выстроили. Ты говоришь - почему не уходил? Куда уходить?! Это ж мое все!- Квартиру в Воскресенске получили?- А на кой она мне? В гостинице "люкс" у меня был. Ночами с директрисой в "петуха" играли, в карты - до сих пор, наверное, вспоминают. И все дежурные с нами играли - по копейке ставка... Везло мне на людей.



 КУБОК СТЭНЛИ Вот, смотри карточки - это жена моя с Шульженко... А это я уже - Кубок Стэнли в Воскресенск привезли. Это я пью из него, а Игорь Ларионов поддерживает. Чтоб не упал. Вообще, дрянь этот канадский хоккей, советский лучше был. А это вот последний мой выезд за границу - выиграли второе место на Олимпиаде среди ветеранов. Судья нас в финале намертво против чехов прихватил, хозяева как-никак... Боря Веригин на судью попер: "Сейчас убью!" Да ладно, говорю, Борь, не надо...- Не было бы вашего "Химика" - не было бы и хоккеистов Иванова, Рагулина, Каменского, Ларионова...- Сашка-то Рагулин и в футболе бы состоялся, точно говорю! Здорово играл! Худенький был, стройный - не то, что сейчас... Почему наш хоккей лучшим был? Потому что футболисты играли! Помню, футбольный "Спартак" выходил в русский хоккей играть - байковые штаны темно-синие, красные рубахи... Народ перешептывается: "Бояре, бояре вышли..."- А вот у Бескова хоккей с мячом не пошел.- Ну-у, Костя... Память у него какая! Недавно вспоминали, как я его держал. Играли на малом поле "Динамо" - он за своих, а я за "Локомотив". Мне тогда момент запомнился: он убегал-убегал, и я его достал. Как сейчас помню, удивленно оглядывается: как это, мол? Он же быстрый был, Костя-то! И с головой. А я сам в футбол лучше играл, чем в хоккей... Меня, например, в первую команду ставили, а такой известный футболист был, Сеглин, - так только за третью выходил. Мендес его прозвали - жулик такой был в каком-то иностранном фильме...- А вас как?- Меня - Леута. Вратарь такой был - поляк, за сборную Союза играл... Недавно в троллейбусе еду, один меня окликает: "Коль, привет! Не узнаешь?" - "Не узнаю..." - "Как же? Леута у тебя кличка была!" Да, думаю, полвека прошло, а помнит! А вот здесь, в соседнем доме, еще один великий жил - Матвей Гольдин. В последние годы заведовал главной ареной в Лужниках, а в 20-е годы трудкоммуну организовал в Болшеве. Жулье с беспризорниками перевоспитывал. Футбол прививал. Оттуда много толковых игроков вышло, но главный - Вася Трофимов. Он жил рядышком. Потом Гольдин женщин тренировал, смешно было - он и матом на них: "Ууу, б... , будете играть?!" Я его все доставал - кого, Матвей, легче тренировать, женщин или мужиков?





ДУБСКИЙ, СУДОРОГА И ЛЕОПОЛЬД
Очень мне хотелось передать аромат эпохи. Совсем другой - я-то его почувствовал за те полдня, что провели мы с Эпштейном.Не знаю, хватило ли пера - чтобы передать. Не уверен.Надо, наверное, закрыть глаза - и вспомнить все. А диктофон - он пусть себе говорит. Те слова, что говорил Николай Семеныч. Легенда. Забытая.Пусть возмутится кто-то из хоккейной федерации - как забытый? Доплачивают же Эпштейну к пенсии 1000 рублей в месяц.Пусть. Только просидели мы те самые полдня - и позвонил Николаю Семенычу один сын.- Бросают нас, спортсменов, нынче. Как хочешь, так и живи. У меня Никитин 17 лет в команде отбыл, Юрка Морозов 13 лет капитаном - они же должны что-то в "Химике" получать? Тем, кто в тренеры вышел, полегче. Много таких, кстати... Морозов был тренером одно время, Никитин, Ватутин. Васильев больше всех добился - вот уж от кого не ожидал! Кличка-то Дубский была у него. Не я дал - ребята. Никитина Дедом прозвали - рассказал он как-то историю, как дед знакомый в колодец провалился и как вытаскивали его. Морозову дали прозвище - как этот кот-то? Давайте, говорит, ребята, жить дружно?- Леопольд.- Да, Леопольд. Николаев, который нынче Уфу тренирует, у меня играл. Я его из Челябинска привез, он был нападающий. Потом защитничком сделал. Отчислил я его, правда, - начал что-то юлить, воду мутить... Отозвал в сторонку после тренировки: "Сереж, на вот тебе бумагу, пиши заявление..." Он туда, сюда: "Что такое, Николай Семеныч?" - "Ладно, - отвечаю. - Ты сам знаешь, чего". У него кличка знаешь какая была? Судорога. Потом он Ярославль тренировал, позвал меня консультантом. Руководство ярославское ко мне втихаря: "Давайте, Николай Семеныч, вы у нас главным тренером станете". "Вы что, - отвечаю, - ополоумели? Человек меня сюда пригласил, а вы - "тренером"!- А кто любимый ученик?- Всех любил! Самое тяжелое было - отчислять. Так с годами и не научился.



УХОД
Последний свой матч в роли тренера "Химика", хоть убей, не помню. Незаметно я уходил... Зато всегда знал, что лучший вариант - играющий тренер, а не смотрящий от бортика. Как Бобер в ВВС. Он тогда Тарасову сказал: "Пока я играю в ВВС, вам первого места как ушей своих не видать..." Севка - он в общении простой был, но хамства не терпел. Как-то Тарасов его обозвал, так Севка встал и к выходу пошел. "Боброва верните, Боброва!" Бобров повернулся: "Вы сначала научитесь с народом разговаривать!" И - ушел. Они друг друга терпеть не могли... Ты спрашивал, как я из Воскресенска уходил? 24 года в одной команде - это ж с ума сойти! Потом уже Бушуев, тот самый бывший зав. отделом ЦК, спрашивает: "А что ты в команде-то не остался?" - "Да вы б меня вызвали, Виктор Михалыч, поговорили по душам - глядишь, и остался бы..."



ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР
Я как ребят в команду набирал? Привожу парня. Основные ребята на него смотрят, говорят, а потом ко мне подходят: "Николай Семеныч, это не наш человек". Они ж чувствуют! Я, конечно, не сразу избавлялся, но приходилось. Кстати, когда Серегу Николаева выгнал - ни один не подошел, не заступился... А с пьянками как поступал? Как-то иду в Воскресенске, вижу - Витька Каштанов к дереву прислонился, шатается. Не в себе. Меня товарищ толкает в бок: "Смотри, Каштан-то - того..." "А, - отвечаю, - разыгрывает!" Потом ребята рассказали - на самом деле в дугу он был. Да никак я не боролся - все ж люди живые! Иногда и выпивал с ними - что, святой я, что ли? От хорошего человека избавлялся, только когда возраст подходил. Но все мне спасибо говорят. И игроки, и жены их. Я им и квартиры делал, и все что угодно. Жены ребят меня спасли один раз - сцепился я с кем-то, - так набежали кучей, отбили меня...- Что ж до сих пор Дворец в Воскресенске вашим именем не назвали?- А вот этого я не знаю! Женька Рубин, любимый мой корреспондент, все говорил: там, где памятник Ленину стоит, должен стоять памятник Эпштейну..






ГОЛ ПУЧКОВУ
Вот ты меня просил игры какие-то вспомнить - да много их было, игр хороших! А перед глазами сейчас один момент - товарищеский матч играли, в футбол, я по воротам ка-а-к дал - а в них Коля Пучков стоял! - и тот из самой "девятки" мяч выудил. Я прям-таки оторопел... Вот это запомнилось. Еще то, что за всю жизнь я ни одной "накачки" от директора химзавода не получил. Наоборот, зайдет, бывало, в раздевалку, но только на минуту: "Все, пойдем, не будем мешать..." Знал, что при нем команде слова не скажу. Еще помню, как парня из "Динамо" в команду взял - а тот стукачом оказался. И тогда, оказывается, со званием был, а нынче до полковника дослужился. Видел его недавно - улыбается...Представить не могу - с чего это я взял, будто бы так и не получил Эпштейн "заслуженного тренера". Конфуз. Затмение. Но - спросил. И Эпштейн, удивительное дело, тоже не знал, дали ему "заслуженного" или нет. Рылись вместе в альбомах с фотографиями - нашли запыленную корочку.Стал, получается, "заслуженным" великий Николай Семеныч Эпштейн.Что, впрочем, не так важно...
Юрий ГОЛЫШАК
Спорт-Экспресс

Автор: Олег Выгузов