Подписывайтесь!
Челябинский хоккей online!
Челябинский хоккей online!
Город: Новотроицк, Оренбургская обл.
Нападающий. Мастер спорта СССР. Воспитанник СК ЧТЗ (тренер - Мурашов В. Г.).
Игровой номер № 15, 11.
За Трактор провел 12 сезонов, 423 игры, 110 (58+52).
Карьера игрока: СКА (Новосибирск) - 1980/81-1982/83, Трактор – 1982/83-1987/88, 1989/90-1993/94, 1995/96, Металлург (Мечел, Челябинск) – 1987/88-1989/90, 1991/92, 1993/94, KalPa Kuopio (SM-liga, Финляндия) -1993/94, Hokki Kajaani (II divisioona, Финляндия) – 1993/94, Asiago Hockey (Serie A, Италия) – 1994/95, Надежда (Челябинск) – 1995/96
Карьера тренера: ДЮСШ г.Озерск, ДЮСШ Мечел, ДЮСШ Трактор, Хоккейная школа Метеор-Сигнал (Сигнал, Челябинск)
Достижения: бронзовый призер чемпионата МХЛ 1992/93 в составе Трактора.
Сергей Иванов: В 90-е было ощущение, что кто-то специально пытался ослабить «Трактор» 13.05.2015
В 6 утра садился в электричку и ехал на тренировку на ЧТЗ
Давайте сначала о недавних событиях. Пару недель назад команда «Ветераны-Трактора» вернулась из Москвы с Кубка Легенд, где заняла третье место в турнире с участием ветеранов ЦСКА, «Динамо», «Ак Барса» и других клубов.
Скажу, что там прекрасный дворец («ВТБ Ледовый Дворец» в «Парке Легенд» - прим. пресс-службы). Есть, конечно, мелочи, которые нужно доделать, а в остальном эта арена, что называется, сделана по последнему слову техники. Сама организация турнира также была на высоком уровне. Все-таки у нас люди, если берутся, то умеют проводить большие мероприятия. Было приятно, что именно мы, ветераны, открывали дворец. Приятно, что «Трактор» нигде не забывают. Ну и мы не опозорили Челябинск (смеется), выступили достойно и заняли третье место.
Вам сейчас 54 года. Регулярно удается поддерживать форму?
Мы два раза в неделю с ветеранами катаемся на ЧТЗ, где у нас даже есть своя раздевалка. Один день тренировочный получается, а один игровой. Этот режим и поддерживает нас в «рабочем» состоянии. Считаю, что занятия на льду два раза в неделю – это нормально для такого возраста. Также благодаря Анатолию Зиновьевичу (Картаеву – прим. пресс-службы) команде удается выезжать в другие города, где нас помнят и всегда тепло встречают. Играем не только в Челябинской области, но и в Курганской, других областях. Не так давно ездили в Шадринск и видно, что там люди соскучились по хоккею и здорово нас встретили. Иногда проводим мастер-классы с детьми.
Если брать международные турниры, то здесь не всегда получается поехать из-за финансовой составляющей. Много зависит еще и от организаторов, которые могут взять на себя расходы. Раньше ездили на прекрасный турнир «Белые ночи» в Санкт-Петербург, Фестиваль Кузькина часто посещали, но последние три-четыре года мало куда попадаем. Вот, впервые выбрались на Кубок Легенд, и это очень приятно. Заявили о себе что живы, здоровы (улыбается).
От общего – к частному. Расскажите о себе поподробнее.
Я родился в Новотроицке, но мне еще и годика не было, когда родители переехали в Челябинск. Мы жили в одном дворе с Александром Харламовым. Ходили вместе на каток после школы. Отучились - и сразу на лед. Раньше ведь дворы были спортивные. А начинал я вообще с футбола. Раньше всегда: летом – футбол, а зимой – хоккей. Играли на стадионе «Локомотив», который на вокзале находится. И в итоге настал такой момент, когда мне было лет пятнадцать, и необходимо было уже решить, куда идти «с головой» - в футбол или хоккей. Два тренера встретились, обсудили этот вопрос и решили, что мне надо в хоккей. А вообще на ЧТЗ я тренировался с девяти лет. Для сегодняшнего времени это уже поздновато, но тогда это было нормально. Из ребят 1960-го года рождения я был самый младший. Николай Суханов, Михаил Калашников – они январские были. И тут же я с ними, декабрьский, «ковырялся» там (улыбается).
Сложно было?
Конечно, попасть в школу было непросто. Каждый год был отбор по 300 человек. Два-три дня всех просматривали. Но о сложностях мы как-то не задумывались. Времена были другие и мы, допустим, форму с собой возили каждый день. Это все было в порядке вещей.
Самое напряженное было ездить через весь город. Я сам с поселка Локомотивный и уже в шесть утра стоял на подстанции, садился на электричку, ехал до вокзала и на 124-м автобусе до Комсомольской площади. Кто-то из наших вспоминал, что по утрам весь народ ехал на работу и в транспорте было не протолкнуться. Вот и меня иногда мужики буквально проталкивали вовнутрь, даже ноги, бывало, болтались (смеется). Благо две остановки всего было ехать.
Некоторые тренеры в ДЮСШ «Трактор» контролировали оценки своих воспитанников в школе. Если оценки были неудовлетворительными, то они не допускали этих ребят до тренировок. У вас такое было?
Да, было такое, но случаи были единичные. Если успеваемость хромала, то давали время подтянуться в учебе. За этим тренеры следили. Понятно, что это все воспитательные мероприятия. Про это все знали и старались не доводить до такого. Где-то тренеры смотрели и если что-то не так, то предупреждали. Если со временем ничего не менялось, то легко могли отстранить от тренировок.
Родители поддерживали ваше желание играть в хоккей?
Однозначно да. Мама всегда переживала, как я там утром. Всегда накормит, оденет. Но они переживали не в открытую, а в глубине души. В целом доверяли, конечно. В девять лет я ездил через весь город, и все было нормально. Времена спокойные просто.
Мурашов был нам как отец. Это настоящий Наставник
Ваш тренер Владимир Гаврилович Мурашов стоит в одном ряду с Николаем Бецем, Виктором Перегудовым, Юрием Могильниковым и другими лучшими наставниками школы, но информации о нем не так много.
Все эти великие тренеры, когда приходили в школу, друг другу очень помогали. Все равно после карьеры приходишь в школу, ничего еще не знаешь, поэтому советами поддерживали друг друга. Ответственность была большая. Владимир Гаврилович не то, что тренер с большой буквы - это настоящий Наставник. Он нам был как отец и не только смотрел, как мы тренируемся и какая у нас успеваемость. Был такой момент, когда я на два года вообще завязал с хоккеем. Переходный возраст, юношеские дела (улыбается). Доходило вплоть до того, что он сам ко мне приезжал, в школу приходил, даже друзей моих посылал, чтобы они уговорили меня вернуться. Тут уж обратной дороги нет, был лишь один путь.
Владимира Мурашова одним словом не охарактеризовать. Он был мне вторым отцом. Сама обстановка в спортшколе была такая, что мы воспитывались как одна большая семья. О помощи друг другу даже не задумывались, это было само собой разумеющееся. Если кто-то приболел, выбыл, все тут же помогали и подтягивали человека. Мы приходили совсем маленькими и нас с детства приучали к порядку. Пришел в раздевалку, снял шапку и далее все как нужно. Вахтеры там с нами носились как мамочки (смеется). Никакого мата не было. В то время все это исходило от Виктора Столярова, который был всему голова. Правильно говорят, что порядок бьет класс. Так все и было.
В выходные дни, например, проходили игры Первенства СССР и играли команды 55-го, 57-го и 58-го годов. Для нас эти дни были как праздник, ведь играли старшие ребята, а мы на них как на богов смотрели. На стадионе была праздничная обстановка, музыка, лед заливается, зрители подтягиваются, и мы там подглядывающие стоим (смеется).
Получается, что вы все свое свободное время проводили на ЧТЗ?
Да, хоккейная школа для нас была как дом родной. Думаю, что и сейчас для ребят спортшкола – второй дом. Я сам недавно работал с 1996-м годом, Олегу Бецу помогал, и хочу сказать, что обстановка там все такая же. Она на самом деле дает задел на будущее, все друг другу помогают, и ребята это чувствуют. Эта аура прямо витает в воздухе. На наших стариках все это держится, они передают свой опыт.
Мурашов, Бец, Перегудов, Могильников и многие другие тренеры школы всегда прививали своим воспитанникам любовь к командным играм – футболу, гандболу, баскетболу. Насколько такое вот всестороннее развитие важно для хоккеиста?
Это все очень важно. Все равно сразу видно - «игровик» ли человек или нет. Это и по мышлению видно, по его физическим навыкам, другим основным критериям. Я обращал внимание, что сейчас много игроков чисто хоккейной направленности, но я не думаю, что таковы современные реалии. Этого не должно быть. Нас Гаврилыч (Мурашов – прим. пресс-службы) летом распускал и ему тут же другие тренеры звонили и спрашивали, свободны ли пацаны? Мы и на первенство города по футболу играли. Два месяца отдыха, которые у нас были, мы «бегали» в футбол за свои районы. Это было в порядке вещей. Я не знаю, почему сейчас идет такая узкая направленность.
Раньше у нас были спортивные дворы. И футбольное поле, и баскетбольные кольца, и волейбольная площадка – все было. Мы играли в баскетбол, уставали и тут же быстро организовали турнирчик по футболу. Видимо политика государства такая была, что у нас такие спортивные дворы были. Поэтому мы такими активными и росли. Сейчас потихонечку начинают строить площадки спортивные, искусственные футбольные поля, хоккейные коробки, но это не так массово, как было в наше время.
Раньше, если ударили морозы на улице, а в школах отменили занятия, то все дети сразу во двор бежали. Мороз под 40 градусов, а нам все равно! Хоккей, футбол, без разницы, лишь бы дома не сидеть. Отсюда и «игровики».
«Трактор» 1960-го года рождения в 1977-м выиграл золото Чемпионата СССР среди юношей, но вас в составе почему-то не было.
Как раз в это время я и «пропал» на два года. Мы готовились к сезону летом на Сунукуле, приехали обратно и нам уже в августе давали лед во Дворце спорта «Юность». Команда тренировалась, играла товарищеские встречи, и в одном из матчей Андрей Сидоренко меня на колено поймал. Я выбыл надолго, потом школу забросил и, как говорится, «в жизнь пошел». Это сейчас есть врачи, а раньше такого не было. Если бы был такой же контроль, как сейчас, то меня бы тут же взяли под присмотр, вылечили за месяц, и я бы дальше играл. Но тогда…Поэтому я и вылетел на два года из хоккея.
Два года вне хоккея – и новосибирский СКА как первый клуб в профессиональной карьере.
Так получилось, что спустя два года я сам пришел к Мурашову. Мои одногодки уже выпустились и играли кто где. Мурашов сразу меня пристроил, и я с 61-м и 62-м годом играл на первенство Челябинской области. Получается, по сути, что я заново учился кататься. Затем меня, как бы дико сейчас это не звучало, отправили в порт Ванино в Хабаровский край. В то время очень многие уезжали после армии. Кто в Караганде остался, кто в Темиртау, кто в Ташкенте или на Дальнем Востоке, например. Хоккей уже тогда давал заработок, поэтому люди разъезжались. Потом я уже из Ванино уехал в Новосибирск. Конкуренция в этой команде была очень высокая, да и в Первой лиге вообще очень сильно играли в советские времена. Чтобы пробиться в состав, надо было серьезно потрудиться. Так я с 80-го года играл за СКА. Получается, что вторую хоккейную жизнь мне подарили Мурашов и новосибирский СКА.
В 80-е в СССР был очень сильный хоккейный чемпионат
В истории России «лихими» называют 90-е. А для «Трактора» это выражение можно применить к 80-м с их регулярными для команды переходными турнирами?
Для команды мастеров это было тяжелое время. Школа нормально работала, да и финансовых проблем вроде не было. По крайней мере, игроки этого точно не чувствовали. Просто чемпионат был очень сильный, и мы постоянно ходили на грани переходных турниров. У нас даже был момент, когда мы остались в Высшей лиге только из-за того, что там расширили количество участников.
Может «Трактор» просто не может без трудностей, чтобы впоследствии достигать каких-то больших высот?
Мы эти трудности просто не видим, а они были всегда. Никто о них вслух не говорит. Главное, что каждый раз ребята достойно проходят через все преграды. Просто придумывать ничего не нужно, а от трудностей никуда не деться. Одной плеяде везет, и они медали завоевывают, другим же не слишком сопутствует удача, и команда идет вниз. В любом случае, никому просто в Челябинске еще не было.
Пару слов о команде Валерия Белоусова, которая в 90-х дважды выиграла бронзу.
Никакой магии там не было, а была просто реальная работа. Вот, допустим, мне в 93-м было 33 года, и я тогда вновь начал получать удовольствие от хоккея. Я просто морально отдыхал. Конечно, там была плеяда талантливых игроков, которые родились в конце 60-х – начале 70-х годов: «семидесятники» Сергей Гомоляко, Валерий Карпов, Равиль Гусманов, Андрей Сапожников, Вадик Гловацкий и многие другие. Состав того «Трактора» за несколько лет до этого практически весь играл в «Мечеле». Ребята там год-два «поварились» и потом Валерий Константинович их начал выдергивать потихонечку.
Многие говорят о том самом судействе в полуфиналах с московским «Динамо» и ведь так оно и было. Затем начались финансовые проблемы и после них Белоусов и многие ребята перебрались в Магнитогорск.
Картаев сказал мне: «Надо, Серега, надо». И я вернулся из Италии помогать «Трактору»
В 90-е годы была такая тенденция, что многие хоккеисты из нашей страны отправлялись играть в Европу. Вы не стали исключением и тоже уехали в Финляндию. Почему так происходило?
Я никуда и не собирался. Такое ощущение было, что как будто специально всех ребят куда-то отправляли, чтобы «Трактор» ослабить. Кто поехал за океан, кто в Швейцарию, кто еще куда-то. Команду просто на глазах расхватывали. Помню, что мы приехали играть в Тольятти и раздался звонок Белоусову из Москвы. Сказали, что приехал агент московский с целью забрать одного игрока из «Трактора» и увезти в Финляндию. Была такая в то время интересная организация – «Совинтерспорт» называлась. Так вот. Меня и Сергея Гомоляко, капитана команды, Константиныч к себе вызвал и объяснил, что так и так, уже послезавтра надо быть кому-то в Финляндии. Потом мне сказали, что ты вроде как заканчиваешь, поэтому было решено именно меня отправить туда. Быстро позвонили в Челябинск Жене Зиновьеву, который в «Мечеле» играл, и вызвали его в «Трактор», а меня обратно в Челябинск, чтобы я успел собраться. Я на следующий день отыграл игру за «Мечел» вместо Зиновьева и улетел в Финляндию, где вечером был уже на тренировке «КалПы». Провел тренировку в полусознательном состоянии, а через два дня сыграл за них в первой игре. Я, кстати, в «КалПе» с молодыми Сами Капаненом и Киммо Тимоненом играл, которые в НХЛ прилично «пошумели» и навыигрывали со сборной медалей Олимпиады и чемпионатов мира. Мне понравилось, что в Финляндии, если ты в команде, то совсем неважно кто ты – татарин, афроамериканец, русский. Если ты в команде, то ты уже родной и близкий.
Уровень хоккея в Финляндии сильно отличался от российского на тот момент?
«Трактор» каждый год выезжал играть матчи как раз в Швеции и Финляндии. Мы играли матчи с командами их Высшей лиги и действовали без проблем совсем, спокойно разбираясь за счет катания и мышления. А потом я туда приехал и оказывается, что как будто ничего и не видел. Там люди так бросали, что он шайбу как дал, ее не видно, а она уже в «девятине». Я потом задумался, как же так мы с ними разбирались легко. То ли рождественские каникулы были, то ли они не готовы, непонятно. Чемпионат там очень сильный, я был удивлен. В то время у них болельщики забивали битком арены. Как сейчас у нас в КХЛ: шоу, свет, музыка - у них уже в то время так было. Все шумят, гудят, атмосфера приятная.
Дальше у вас была совсем нехоккейная Италия и команда «Азиаго».
Мы были в отпуске и на Олега Мальцева вышли с предложением поиграть в Италии. Можно сказать, что мы случайно там оказались. Все бумаги очень быстро сделали, нам прислали контракты и мы поехали. Выступал я в городке Азиаго, который является одной из коммун в провинции Виченца. В Италии играло много людей, которые уезжали в Северную Америку, и потом уже приезжали доигрывать в спокойные европейские страны. Я комфортно отыграл год, а потом меня Анатолий Картаев с панталыка сбил. Хозяин Азиаго по окончании сезона пригласил нас с семьей на ужин и в процессе сказал, что видит меня еще сезон играющим тренером. У них там это в порядке вещей, если контракт продлевают, то зарплату выше делают.
Все по нарастающей, все вроде хорошо. Я уже почти согласился, прилетел в Челябинск, и тут Валерий Белоусов уезжает в Магнитку, денег в «Тракторе» нет. Я помню, что в Челябинске даже вопрос такой стоял – быть или не быть команде. Анатолий Зиновьевич принял «Трактор», а здесь одна молодежь осталась, остальные с Константинычем уехали в Магнитогорск. Картаев мне и сказал: «Надо, Серега, надо». Я с мыслью, что надо помогать команде, вытаскивать ее, остался в Челябинске, не стал продлевать еще на сезон с итальянцами. Так вот и вышло.
Отмечу, что в Италии приличный, напряженный чемпионат. Спокойной жизни в этом плане точно не было. Там еще и специалисты работали из Северной Америки – канадцы, американцы. Нагрузки будь здоров.
Всем известна футбольная Италия, а о хоккейной мало что известно.
С футболом, конечно, не сравнить. Но там есть все условия для болельщиков. Когда был локаут в НХЛ, в Азиаго даже приезжала олимпийская сборная Канады. В бытовом плане все было хорошо. У меня семья потом ко мне приехала, дети учились в итальянской школе. Им дали учительницу, которая преподает русский язык, и потом они мне переводили (смеется). В клубе у нас также переводчик был.
Решение закончить карьеру далось тяжело?
Я вернулся в Челябинск, отыграл полгода и ко мне Марк Винницкий подошел, сказал, что в клубе финансовые проблемы, мы не можем тебе платить. Я понял, что проще с молодыми на тот момент было. Сезон я доиграл, играя за фарм-клуб, и закончил как-то по-тихому. Ситуация с командой была не очень радостная в городе. «Трактор» через пару лет вылетел в «вышку» и наступили совсем тяжелые времена.
Двадцать лет прошло после этого. Были ли какие-то предложения тренировать или чем-нибудь заниматься?
Первый год я просто отдыхал. Мне даже не хотелось выходить на лед. Потом я потихоньку начал кататься с ветеранами на ЧТЗ. Тогда практически не платили зарплату, и тренеры в школе работали за любовь к хоккею. Раза два-три меня приглашали в школу, звали работать, но я на тот момент просто психологически не был готов. Меня не проблема с зарплатой больше беспокоила, а большая ответственность, которая ложилась на плечи. Я когда катался с ветеранами, видел, как школа выживала в те времена. Все-таки для меня школа это нечто особенное и я думал, что я не справлюсь.
Я пришел к выводу, что взять пацанов, и вести их так, как вели меня, я не смогу. Потом проработав 10 лет в Озерске, когда получил опыт, когда все прошел, то с удовольствием принял предложение поработать в школе «Мечела». Я уже все знал и внутренне был готов работать хоть с кем. Сейчас работаю на «Сигнале» с 2000-м годом и это уже мои дети. Они мне как родные.
